Правильный подход

У туземца ход ноги всегда длиннее твоего: для него и тропа короче, и комар его меньше кусает, и солнце светит в заранее прищуренный глаз. Если же ты из далеких краев, то пусть твое тело и дух прошли горнила, пусть багаж твой несет самый выносливый слуга, а фасон платья гармонирует с обстановкой, ты все равно одинок, глуповат и, как минимум, забавен, а, главное, - медлителен.

Из жерла ущелья Мерцающего я вышел полным сил и желания дойти до усадьбы Кошарского до ночи. В самом деле, снег лежал плотный, солнце только начинало подниматься над скальными бастионами слева, небо чистое, видимость миллион на миллион, а внутри меня была такая пустота, какую можно заполнить только движением. С этим я радостно присвистнул, сделал шаг и тут же провалился в снег по пояс. Вылезти из снежной каши для свежего бойца пара пустяков, и вот я снова на поверхности надежного наста. Делаю шаг, и снова по пояс. “Пожалуй, я все же продвинулся на полметра” - подумал я и энергично выбрался вновь.

Через пол-часа барахтания я почувствовал в себе силы могучие, ибо продвинулся метров на двадцать. Спустя час, я взъярился, взбороздил снежную массу подобно ледоколу и так пробился еще на метров тридцать. Еще через метров десять я почувствовал собственную ничтожность и тщету усилий. Затем неопределенное время я продолжал двигаться механически. Наконец, силы меня покинули, я лег на наст и притих, оглашая окрестные склоны лишь свистящим дыханием. Мне тогда подумалось, что вокруг меня чудесный белый пейзаж, а я в нем небольшое, но весьма драматическое пятно. Композиционно я нахожусь не очень удачно, поэтому я бы посоветовал художнику сдвинуть меня вот к тому скальному выходу, ка которым начинался перевал. Я даже в таком случае пожал бы художнику руку и приобрел пару полотен времен расцвета его творчества. Художник, однако, никак себя не проявил, и моя мысль сосредоточилась на причинах моего удручающего положения.

Причины как всегда две: одна во мне, вторая в том, что вокруг. Если бы я стал тем, что вокруг, то дела бы мои определенно сдвинулись хоть куда-нибудь. И была бы у меня одна нога короче другой, как у тех горцев, что по склону ходят, и была бы у меня душа прямая, а взгляд пронизывающий. А так что: Мерцающее прошел обманом, и вот расплата: до Кошарского места вроде и рукой подать, а подишь ты. Додумав до этого места, я перевернулся на спину и начал неспешно загребать руками, попеременно отталкиваясь ногами.

Солнце теперь заваливалось направо, терминатор рассек лицо надвое и стрелка-тень отсчитывала мое время до темноты. Я размеренно плыл, а вместе со мной облака в вогнутом небе, а с ними и твари небесные, бестелесые. А с темнотой придут волки, а с ними их клыки и глаза горящие.